Бессвязный полуночный бред, сопли, Еxtended Cut, признание в любви, отсутствие смысла и логики Когда вышла первая часть Mass Effect, то уже после часа игры я готова была клясться игре и разработчикам в вечной любви. Игра пробудила во мне детскую любовь к космосу, вновь сделала романтиком, который находит простое блуждание по кораблю чуть ли не самым интересным занятием во всей игре. В Mass Effect было всё, о чем только можно мечтать: бравый капитан, корабль с разношёрстной, но верной командой, куча планет для исследования, харизматичный злодей, и главное — мир, в реалистичность которого веришь. Конец игры просто раздувался от эпичности происходящего, момент, когда Шепард вылезает из-под груды обломков вызывал у меня улыбку и вздох облегчения, как и чувство правильности, ествественности происходящего. И думала я: «Вот, вот так должны заканчиваться скай-фай игры!».
Вторая часть ничуть не отставала от своей предшественницы. Иногда лишь казалось, что игре тесно в тех рамках, куда её поместили разработчики. Но Mass Effect всё ещё сохранял те черты за которые я его полюбила. Оставалась прежняя вселенная, которая росла и множилась, обрастая новыми деталями, предававшими ей более чёткие формы. Команда бравого капитана увеличивалась, сам капитан восстал из мёртвых, зло вновь маячило на горизонте, Вселенная вновь нуждалась в спасении. Just like old times! Да, вторая часть во многом напоминает драйвовый боевик, где ты пролетаешь по уровням, несясь к решающей битве, но в боевике чувствовался дух предшественницы; по кораблю всё ещё хотелось бродить, с командой говорить, жаль только, по планетам не потрясёшься в старом добром вездеходе.
Кстати говоря. Т.к. я до абсурдного боюсь обсуждать игру в интернете с теми, кого мало знаю, то последний раз говорила о ней, до чего забавно, стоя в очереди. Внезапно встретилась со знакомым и понеслась. Обсуждали мы значение игры для каждого, зачем играем, что надеемся найти. Он покупал две части, гоняясь за эпичностью, масштабностью и взрывами. Потому первая часть для него проходная, а вот та же третья самая любимая. Я же играю ради самой вселенной, ради персонажей и их историй. Если забыть про ЛИ, то меня не оставила равнодушной история Миранды и её сестры, то с каким рвением эта идеальная женщина стремится защитить Орианну, с какой заботой и теплотой относится к ней; история Рекса и его народа; Гарруса и его желания найти место для себя; Самары и её дочерей. Продолжать можно долго, но в отношении историй Mass Effect сделал большой шаг в третей части. Когда кругом война, жертвы идут на миллионы — а об этом говорят постоянно — то весь ужас ситуации быстро размывается, превращаясь в сухую статистику. Другое дело, когда на Цитадели встречаются беженцы и простые жители, которые теряют, отпускают на войну близких: прощание супругов азари и турианца, женщина в посольствах в первом акте, рядовой солдат, который не желает сражаться с Цербером, потому что там может быть её брат, девочка подросток и турианец в доках, предсмертное послание Чарра. Не побоюсь сказать, но это те вещи, что возвышают Mass Effect над остальными играми, предают реалистичность, необходимую горечь. Ведь на самом деле, разве трогают слова: «Турианцы потеряли ещё несколько миллионов»? Нет. Потому что это цифры, за ними не видно людей. А именно ради этого я и играю в Mass Effect. Ради истории Шепард и команды Нормандии, ради каждого отдельного персонажа.
Впрочем, прекрасно и другое — обе игры оставляли открытым вопрос "кто такие Жнецы?". Это побуждало строить собственные догадки, ломать голову, верить в способность BioWare аргументировать концовку. Я, спустя примерно тридцать прохождений, привыкла думать, что Жнецы миллиарды лет назад были созданы какой-либо расой, что-то вроде гетов нынешнего цикла. И всё было хорошо, но произошла ошибка (или же последовательное улучшение Жнецов, опять-таки, как с гетами. От простого "подай — принеси" до машины, которая задаёт вопрос о душе), после которой упорядоченный разум синтетиков решил, что органики и есть причина хаоса, потому подлежат преобразованию с целью сохранения мира в галактике. Когда в сеть утекла бета версия игры, то моя слабенькая аргументация обросла подробностями, где Катализатор — представитель той самой первой расы (допустим, в форме ВИ, как это делали протеане), которая и рассказала бы Шепард об их падении. То есть, что-то вроде:
«Мы считали, что держим ситуацию под контролем. Мы верили, что способны справиться с ними. Но мы потерпели поражение. Мы положили начало Циклу — своей и вашей гибели».
В моём представлении, Катализатор настаивал бы на том, что уничтожение — единственный вариант, который обеспечит абсолютную безопасность расам. Что когда-то они пытались вернуть контроль над Жнецами, но у них не получилось. Что синтез не избавляет от угрозы, но приближает её (хотя куда уж больше). Но то лишь моя идея, у биовар получилось то, что получилось. Они могли взять идею того же Карпишина, придумать что-то другое, но придумали триколор. И это не плохо, правда. Проблема изначально заключалась в том, что "ресурсов не хватило", попросту времени. Я уверенна, дай разработчикам ещё пол года, год и получилась бы игра, которая долгое время не знала себе равных, по той простой причине, что каждое решение игрока имело бы реальное последствие, сами концовки не оставляли вопросов без ответа. Впрочем то, что получилось, благодаря DLC — прекрасно. Да, мне не хватает взгляда в будущее, где каждое принятое решение оказало бы влияние на восстановление Галактики. Да, я хотела бы увидеть развитие общества, узнать, будут ли конфликты между расами (объединение, конечно, здорово, но ведь маловероятно, что продлится оно так уж долго. Будем реалистами.), что будет с каждым членом экипажа. Да, меня всё ещё бесит Катализатор, я отказываюсь понимать его логику. Да, в некоторых действиях всё ещё ни на грош логики. Да, я хочу увидеть похороны Шепарда, если он погиб; как и нечто большее, чем простой вздох. Да, я хочу, чтобы каждый аспект был разжеван и расставлен по полочкам, но лишь потому, что я безгранично люблю эту игру. И конец истории Шепард больно отдаётся в сердце: это пять лет жизни, это слёзы и радость, привязанность к персонажам.
Однако, не могут ведь быть исполнены все мои желания. То, что я получила, пройдя DLC, вполне отвечает требованиям. Концовки приобрели заслуженное расширение, как и многие сцены. Теперь я могу твёрдо сказать, что эта история подошла к концу. Не осталось таких уж откровенных недомолвок, хэдканон сотворит чудеса с вещами, которые не понравились, всё будет хорошо. А что касается самих концовок...
Уничтожение продолжает оставаться единственно приемлемым вариантом. Да, потери будут колоссальны, восстановление прежней жизни займёт множество лет, если не веков. Но, простите мою возможную узколобость, уничтожение — единственная возможность избавиться от угрозы Жнецов. Единственная возможность обеспечить безопасное будущее, почувствовать себя вновь свободным, как это было до вторжения.
Контроль, не спорю, хорош. Но мне всегда вспоминается старая мысль, что контроль — стремление Призрака, синтез — Сарена, а мы знаем, что с ними в итоге стало. Впрочем, даже если отойти от этого, то идея того, что всеми Жнецами будет управлять слепок личности не воодушевляет. Сразу появляется закономерный вопрос — как долго остатки личности Шепард будут возобладать над разумом синтетика? Ведь, пожалуй, есть вероятность того, что Шепард, вернее, "новый бог", забудет о тех обещания, что давал в эпилоге и всё может повториться по кругу. Цикл, уничтожение, жатва рас.
Синтез заставляет волосы на затылке вставать дыбом. Именно эта концовка полностью противоречит всем моим убеждениям, и никакие обсуждения этого не исправят. Хотя не спорю, то, как синтез показан в эпилоге... воодушевляет.
Впрочем, всё это уже безразлично. Вигдис выбрала уничтожение. Не то желая просто отомстить за тех, кто погиб во время войны, не то желая прекратить всё одним махом. Она не приспособлена для войны. Это не та же Эллен, которая лишь шире расправляет плечи, приближаясь к финальной битве; не Джон, для которого поле боя — дом родной. Она чувствует себя на своём месте, заключая соглашения с расами, маневрируя между условиями, которые диктует враг. А глядя на разрушенный Лондон, у неё лишь предательски скручивает желудок, потому что дитя кораблей привыкла к истине «потеряешь один дом — всегда найдёшь другой». Но здесь Вигдис знает, что если Земля будет потеряна, если города превратятся в руины, где воет ветер, разнося голоса погибших среди разрушенных зданий, то она не найдёт второго дома. И этот груз давит. И потому ей наплевать на последствия, она хочет обезопасить себя и свою команду, каждого человека и представителя каждой расы. И стреляет, судорожно сжимая пистолет, стреляет, желая хоть на минуту избавиться от ноши.
И мне этого, признаться, достаточно.