У вселенной «Ведьмака» есть, на мой взгляд, одно неоспоримое преимущество — она кажется реальной. Если смотреть в целом, даже оставляя магию и монстров, перед нами классическое Средневековье, где монархи пытаются урвать лишний кусок земли, войны являются обычным делом, а людей разделяет социальное неравенство. У Мартина, можно сказать, всё то же, но для меня сложилось так, что мир «Песни льда и пламени» выглядит менее отталкивающим и негостеприимным, чем вселенная «Ведьмака».

С играми в сеттинге дарк фентези такое произошло только раз (потому что подобный жанр я почему-то начала обходить стороной) — Dragon Age: Origins. Всё казалось на своём месте: война показана на вполне достойном для игры уровне, конфликты не высосаны из пальца, власть имущие плетут свои сети в пределах возможного. А сейчас случился «Ведьмак» и одна-единственная мысль не отпускает меня уже который день. Эльфы.

У Сапковского эльфы — гордый народ, который спустя века "терпимости" решил пойти на последнюю войну за возвращение своих земель, чести, привычной жизни, восстановление культуры. Ну, или повоевать из-за формы ушей. И здесь желания эльфов обеих вселенных схожи. Долийцы из DAO чем-то напоминают эльфов Сапковского, остальная часть живёт в городах под гнётом людей. Разница в том, что эльфы в «Ведьмаке» объединяются в скоя’таэлей, а в мире DA они спокойно кочуют по лесам, мирясь с положением дел. Эльфы в городах бунтуют лишь в том случае, если совсем не достаёт еды, а так пожалуйста — грабьте, насилуйте, убивайте. Единицы возмутятся, остальные промолчат.

И вроде бы понятно, что тут различие вселенных и т.д и т.п., но вот сейчас становится действительно обидно, что подобная тема в DA не раскрыта. Вместо этого конфликта (а какой мог быть, а!) вторая часть дала жуткий комок из разнообразных столкновений с кунари, а потом между магами и храмовниками. Третья же часть, если исходить из спойлеров, подарит игрокам порталы и демонов, а конфликт между людьми и эльфами вновь обойдёт стороной (хотя я так надеюсь на обратное). А ведь у тех же долийцев было две возможности начать какую-никакую войну: во время орлесианского игра, когда армия Мэрика уже начала приобретать мощь, начались мелкие сражения и проч., вот возможность вести партизанскую войну. Вторая — после Мора, когда стране, несмотря на подъём патриотических настроений, было бы сложно защитить все свои земли.
Вобщем-то, это не в коей мере не придирки к игре, всего лишь простое желание, чтобы конфликту между людьми и эльфами было уделено больше внимания.

Возвращаясь к «Ведьмаку». Вся обречённость движения скоя’таэлей была понята ещё в книге, ведь они обладают малой численностью, а отсюда уже большая часть проблем. Однако именно это заставляет проникнуться судьбой эльфов, их неспособностью принять изменения мира, эволюционировать. Они сражаются зная, что их война заведомо проиграна, что весь цвет эльфийской молодёжи погибнет, обрекая расу на гибель. И эта незавидная судьба вызывает непреодолимую жалость.