Vilgerd
Когда-то не то учительница русского языка, не то подруга семьи сказала, что от пьющих людей стоит бежать, бежать и не оглядываться, никогда не вспоминать и не возвращаться. Мне всегда хотелось спросить у этой женщины: «А что делать, если этот пьющий человек твой родственник? Твой отец, сын, мать или дочь? Тоже бежать, забыть, что позади остался близкий человек, которого всё равно продолжаешь любить и желать самого лучшего?» Мне всегда хотелось узнать, чтобы она ответила на это. Неужели всё равно настаивала на своём, так просто относясь к подобному? Я бы, пожалуй, завидовала ей, потому что всё чаще ощущаю себя жалкой пылинкой, которая летит против ветра. И прекратить этот полёт пылинка не может, потому что от неё ничего не зависит.
Пьянка на пьянку с самого детства, когда я пряталась от всего, закрывая уши, сидя на кровати под чутким надзором дедушки, который мог лишь вздыхать и говорить мне, что всё это ненадолго, всё будет хорошо. Хорошо было, но после каждой белой полосы неминуемо следовала чёрная, которая отбрасывала длинную тень на прошлое. В детстве я молчала, плакала, выстраивала вокруг себя заборчик, странно поглядывала на подруг, которые рассказывают о том, что творится у них дома: о бедах, о ссорах между родителями. Я же молчала, потому что было стыдно, потому что боялась того, что осмеют. За страхом пришла привычка. В то время как я пыталась зачерстветь, дабы каждая новая неделя запоя не приносила боли, пьянки продолжались. Счастливых воспоминаний становилось всё меньше, признаться, я их и не хотела. Если смотреть на отца, когда он еле-еле передвигается, несёт околесицу, то на ум приходят нормальные дни, но от этого становится лишь больнее. Годы шли, и я мечтала лишь о том, чтобы отец хоть иногда проявлял любовь и заботу, о которой так часто любил говорить, когда выпьет. Несясь домой из школы, я хотела, чтобы он брал мой дневник, видел мои успехи и говорил, что гордится мной. Но приходя домой я видела либо дедушку, который заменил мне отца, либо пьяную тушу на диване. Когда я говорила себе, что стоит научиться игнорировать происходящее, не позволять слёз, то держалась максимум пару дней, а потом ревела. Позднее, когда всё снова становилось нормально, мне удавалось найти в себе силы на прощение, надежду, что этот кошмар был последним. Но кошмар повторялся. Повторяется и сейчас. Я вроде бы и привыкла, но проходить через его запои всё так же больно. Мне не хватает отцовского участия, у меня образовался определённый стереотип относительно мужчин, потому я шарахаюсь от любых отношений, когда все вокруг только и делают, что влюбляются, встречаются, я заработала себе проблемы с сердцем, и в 14-15 лет пила три вида успокоительных, проклиная весь мир, недоумевая и задаваясь ужасно глупым вопросом «чем я хуже других?». Я продолжаю говорить себе и ему, что мне всё равно, что не считаю его за отца, срываясь ору, что лучше бы умер он, а не дедушка, и каждый раз голос доходит чуть ли не до писка, срывается, слёзы текут и руки вновь опускаются. Я завидую той женщине, которая утверждала, что надо оставлять таких людей позади, но с поразительной наивностью верю, что это "я брошу пить" действительно искренне, правдиво. Продолжая кричать, что я хочу учиться в другом городе лишь бы не видеть отца, что ненавижу его, сделаю всё, чтобы в старости он остался один и осознал, как плохо было мне, понимаю, что всё равно буду прощать. Плакать, прощать, верить и вновь плакать.
А теперь можно качать портал, потому что всё равно ничего не изменится. Ветер ещё долго будет гнать пылинку в одну сторону.
Пьянка на пьянку с самого детства, когда я пряталась от всего, закрывая уши, сидя на кровати под чутким надзором дедушки, который мог лишь вздыхать и говорить мне, что всё это ненадолго, всё будет хорошо. Хорошо было, но после каждой белой полосы неминуемо следовала чёрная, которая отбрасывала длинную тень на прошлое. В детстве я молчала, плакала, выстраивала вокруг себя заборчик, странно поглядывала на подруг, которые рассказывают о том, что творится у них дома: о бедах, о ссорах между родителями. Я же молчала, потому что было стыдно, потому что боялась того, что осмеют. За страхом пришла привычка. В то время как я пыталась зачерстветь, дабы каждая новая неделя запоя не приносила боли, пьянки продолжались. Счастливых воспоминаний становилось всё меньше, признаться, я их и не хотела. Если смотреть на отца, когда он еле-еле передвигается, несёт околесицу, то на ум приходят нормальные дни, но от этого становится лишь больнее. Годы шли, и я мечтала лишь о том, чтобы отец хоть иногда проявлял любовь и заботу, о которой так часто любил говорить, когда выпьет. Несясь домой из школы, я хотела, чтобы он брал мой дневник, видел мои успехи и говорил, что гордится мной. Но приходя домой я видела либо дедушку, который заменил мне отца, либо пьяную тушу на диване. Когда я говорила себе, что стоит научиться игнорировать происходящее, не позволять слёз, то держалась максимум пару дней, а потом ревела. Позднее, когда всё снова становилось нормально, мне удавалось найти в себе силы на прощение, надежду, что этот кошмар был последним. Но кошмар повторялся. Повторяется и сейчас. Я вроде бы и привыкла, но проходить через его запои всё так же больно. Мне не хватает отцовского участия, у меня образовался определённый стереотип относительно мужчин, потому я шарахаюсь от любых отношений, когда все вокруг только и делают, что влюбляются, встречаются, я заработала себе проблемы с сердцем, и в 14-15 лет пила три вида успокоительных, проклиная весь мир, недоумевая и задаваясь ужасно глупым вопросом «чем я хуже других?». Я продолжаю говорить себе и ему, что мне всё равно, что не считаю его за отца, срываясь ору, что лучше бы умер он, а не дедушка, и каждый раз голос доходит чуть ли не до писка, срывается, слёзы текут и руки вновь опускаются. Я завидую той женщине, которая утверждала, что надо оставлять таких людей позади, но с поразительной наивностью верю, что это "я брошу пить" действительно искренне, правдиво. Продолжая кричать, что я хочу учиться в другом городе лишь бы не видеть отца, что ненавижу его, сделаю всё, чтобы в старости он остался один и осознал, как плохо было мне, понимаю, что всё равно буду прощать. Плакать, прощать, верить и вновь плакать.
А теперь можно качать портал, потому что всё равно ничего не изменится. Ветер ещё долго будет гнать пылинку в одну сторону.
-
-
22.06.2012 в 22:46Так что.Держись,милая,я с тобой.
-
-
24.06.2012 в 02:43Бежать еще быстрее. У меня пили дед и мамаша вместе, и постоянно дрались.
-
-
24.06.2012 в 14:11И да, так уж и бежать? Даже осознавая, что подобный поступок послужит тому, что человек окончательно сопьётся, потому что не будет хоть какого-то ограничителя? Ну, видимо, просто я так не могу.
NirenRen,
-
-
24.06.2012 в 16:28Ололо, а он что, уже не спился окончательно? Ты так говоришь, как будто их просветлить можно. Я вижу только два варианта: терпеть и ждать, пока перемрут, или бежать и ждать уже оттуда.
В принципе, ихдалека их даже почти получается любить.
Вблизи - только ненавидеть. Осталась бы - сама бы убила однажды. Нахрен надо.
-
-
24.06.2012 в 18:04Но вот тебе действительно и оставалось бежать, иначе однажды для кого-то это закончилось бы плачевно.
-
-
24.06.2012 в 18:50Поверь - все образуется.
Мой же образумился.И твой додумается наконец
-
-
24.06.2012 в 19:11А уж если пьют, вариантов вообще нет.
-
-
24.06.2012 в 23:34-
-
25.06.2012 в 00:51